— На выход.

Славка снова выпил. Я вспылил и подхватил его за шкирку, выволок из-за стола. Девки завизжали и бросились врассыпную, охранник подошёл было, но молча отступил. А я поводок младшего на улицу. Уже там выяснилось, что он пьян сильнее, чем мне казалось, в разы. Наверное он насквозь был алкоголем пропитан. Выпустил его — упал на грязный асфальт. Господи, как хорошо, что отец не видит.

— Я облажался, — тоскливо сказал он. — Я нахер все испортил и сорвал сделку. Пьян был… отец меня убьёт, просто убьёт. А все из-за тебя, как ты мог нас бросить? Просто променять на никому не нужную деревню?

— В машину, — попросил я, стараясь удержать остатки самообладания.

Славка поднялся, покачиваясь, в машину все же влез. По дороге в гостиницу его вырвало два раза, едва успевал притормозить. В машине тоже. Номер у нас один на двоих, просто потому, что это чудо боюсь оставить одного — он мне завтра нужен будет, теперь все полномочия у него, пусть и мозгов ни хрена нет. К утру воздух в комнате проспиртовался, а мне пришлось спать на диване, что моему хорошему настроению отнюдь не способствовало.

С Любой поговорил только пару минут. Люба… тоже все страшно. Ещё страшнее, чем пьяный, сорвавший важную сделку брат. Страшно, что к ней хочется, так сильно, что это пугает. Такого у меня ещё не было. Нет, к этой занозе меня раньше тянуло, всегда, с первой встречи… но мне казалось, это просто химия. Нужен просто секс. Однако отличный секс проблем не решил, а только добавил — потому что его мне так же мало, как и самой Любы.

— Я умираю, — простонал Славка.

Мысли о том, чтобы тащить его в возможно партнёрскую в будущем компанию не возникало даже. Выглядел он паршиво, только испортит впечатление о себе, если оно вообще ещё живо. Сначала съезжу сам, договорюсь, потом это чудо привезут.

— Твоё дело, — попросил я. — Просто сидеть в номере и не пить. Я пришлю за тобой водителя. Хорошо?

— Хорошо, — понуро кивнул он.

Компания, работать с которой отец решил небольшая, но крепко стоит на ногах. Семейный бизнес… именно так, как папа мечтает, только у него размах побольше. Но здесь, в Европе наш российский размах мало что значит. Этим господам респектабельность важна, а судя по их брезгливым взглядам Славка на встречу явно под дурью пришёл.

— Вы не понимаете…

Голос у старика сухой, словно надтреснутый. Я тоскую — домой хочу. К Любе. Там сейчас солнечно, я смотрел в интернете. Любка наверное объезжает свои владения. Вспомнил об идее траходрома на колёсах, можно прямо здесь его присмотреть…

— Нет, это вы не понимаете, — жёстко прервал я, устав от этого цирка. — Наша семья в этом деле уже сорок лет. Мы лучшие… и будем лучшими. Мои дети, внуки, и да, брат тоже. О, не стоит таких взглядов. Я вполне понимаю, что он из себя представляет. Но он так и будет ребёнком, если не позволить ему расти. Иметь ли с нами дело, решать вам. Только… недолго. У вас два часа, мой день строго распланирован.

Едва удержался от того, чтобы дверью хлопнуть уходя. Пусть думают, если что, и правда, свет на них клином не сошёлся, а Славка будет полезно получить нагоняй от отца, я не могу вечно прикрывать его задницу. Старик с сухим голосом позвонил уже через час — я ещё не добрался до гостиницы. Они были согласны.

— Надеюсь у тебя хватило мозгов душ принять? — спросил я, входя в номер. — Морду побрей, будем из тебя человека делать, и поедем заключать чёртов договор.

Сам позвонил заказал кофе в номер, только потом сообразил, что тишина вокруг. Открыл дверь в спальню — пусто. В ванной тоже. В гостиной на столе записка… «Уехал в горы думать о жизни». Долбоеб, мать вашу! Я в ярости пнул кресло, смахнул бумаги со стола. Я уже успел забронировать себе билет на рейс вечерний. Ночью, самое крайнее под утро уже вернулся бы.

Горы здесь недалеко, и ума не приложу, что ему там понадобилось — не сезон для лыж явно. Тем более учитывая, что дожди идут, в горах теперь реально только о жизни и думать. Хочется бросить все и уехать, но… я же и правда их бросил. Из-за девушки, пусть это даже сама Любовь Яковлевна. Бронь я решил не отменять — вдруг успею. А сам в горы, благо не думаю, что он далеко уехал, с похмелья у него бы просто терпения и сил на такие подвиги не хватило.

Дорогу развезло от грязи, я даже сочувствовал немного автомобилю взятому в аренду. Городок лепился к горам, с другой стороны — озеро. Вообще, очень красиво, нужно будет Любку сюда привести… Но только в сезон. Либо когда дождей этих нет, либо зимой, здесь отличная горнолыжка. Сейчас ехать этому засранцу было некогда, не сезон, все закрыто, но… у одного из его друзей имелся здесь дом, меня не единожды пытались в эту обитель разврата заманить. Туда то я и карабкался на своём автомобильчике. Сначала асфальт, а теперь вот — грязюка.

На одном повороте я завернул не туда, несколько раз звонил в Россию, чтобы понять куда вообще ехать, и добрался до нужного места лишь в темноте, естественно, пропустив свой рейс. Проехал мимо крошечной деревеньки, а потом цивилизация вовсе исчезла, и не поверишь так, что в сердце матушки Европы.

Ворота нараспашку, и правда, как дома. Во дворе дома, построенного в стиле шале стоит заляпанная грязью машина. Точно, здесь поганец. У меня кулаки сжимаются — всю дурь выбью. Запах алкоголя я почувствовал, стоило лишь войти в дом. Дисгармония на лицо, такой уютный дом, здесь какао надо попивать сидя перед камином, а все пропало вискарем. Славка нашёлся в гостиной. Спит. И девица его спит. Я к тому времени так устал, что просто махнул рукой и отправился спать — все равно на улице темень и дождь, лучше ехать утром. Только ключи забрал от обеих машин, боюсь подумать, куда он может ещё отправиться о жизни думать. Вдруг на Эверест? Нет, спасибо.

Связи здесь нет ни хрена. И стоило ли здесь вообще дом строить? Дорога поганая, которую при первом же дожде размывает, дозвониться невозможно… То, что стоит, понял утром. Налил кофе, вышел на балкон и обомлел. Туман, который уже грозил рассмеяться струился, словно стекая с вершин, на которых снежные шапки, вниз. Там внизу — круглая голубая плошка озера. Сосны, птицы щебечут, и воздух чистый — чистый… Непременно Любку сюда привезу. И девочку тоже, она наверное и не бывала ни разу за границей.

С этой позитивной мыслью я спустился вниз, отыскал в ванной таз, наполнил его холодной водой, и вылил на брата. Эффект — ошеломительный. По крайней мере такого визга я не слышал ни разу.

— У меня больше одежды нет, придурок! — вопил брат. — Я что, в мокром поеду?

Поехал в мокром. Девица затихла и вообще себя ниже травы, тише воды вела. Вот сегодня сделку заключим, решил я, и точно домой. Однако за первым же поворотом моему взгляду престала страшная, почти апокалиптическая картина… оползень. Небольшой, вроде даже безобидный на вид, просто много грязюки и несколько камней. Но сука, прямо на дороге! И объехать на наших городских машинах никак, сюда бы уазик Любкин…

— Пиздец, — заключил я, выйдя из машины и обозрев препятствие.

— Будем думать о жизни вместе, — весело хохотнул брат.

Достал из бардачка бутылку и хлебнул, нисколько не думая о том, что если получится раскопать дорогу, ему ещё за руль. Тогда меня осенило. Я подошёл к нему, медленно, неторопливо, чеканя шаг.

— Ты что, — спросил я. — Ты специально все завалил, чтобы стряхнуть с себя обязанности?

Славка не ответил, но я все понял. И ударил его так, что нос хрустнул и кровь брызнула на рубашку. Достал! Надоело нянчиться, сколько же можно, в конце концов? Да, я сам ушёл из компании отца, но перед этим я тащил лямку десять долбаных лет!

Я ударил его раза три. Девица верещала что-то на таких частотах, что я ни слова не мог разобрать, хотя языками владел. Славка сплюнул кровь — я слишком разошёлся, сел прямо в грязь, опер я о колесо.

— И что теперь делать будем? — лениво спросил он.

— Выбираться.

Брат развёл руками, указал на верхушку горы, что торчала где-то высоко над нами, прячусь в шапке тумана, на размытую дорогу, кучу грязи и валунов на ней, а также показал вниз — туда, где едва различимо пестрил разноцветными крышами городок.